Древнеславянская кормчая xiv титулов. «Кормчая книга» на Руси
КОРМЧАЯ КНИГА, юридический сборник; включает тексты, преимущественно переведённые с греческого на церковнославянский язык в 10-13 веках. На практике термин «кормчая» используется для обозначения как сборника в целом («Древнеславянская кормчая», «Кормчая русской редакции»), так и конкретных рукописных сборников правового содержания («Ефремовская кормчая», «Рязанская кормчая» и др.). В современной научной литературе термин «кормчая книга», как правило, применяется только к юридическим сборникам русского происхождения. Византийские, сербские и болгарские сборники аналогичного содержания обычно называют номоканонами.
Кормчая книга включает тексты, различные по жанру. Наряду с переводами памятников византийского канонического права и светского права в состав кормчих входят епитимийные правила (византийского и западного происхождения; смотри Епитимия), символы веры, календарные трактаты, сочинения назидательного характера, таблицы степеней родства, полемика против ересей, Русская правда, княжеские уставы 10-12 века и Судебники 15-16 века. Важной составной частью (хотя и не представленной во всех списках) является тематический указатель канонов в 14 «титулах» (разделах).
В русской рукописной традиции известны древнейшие переводы номоканона с греческого на славянский язык: «Моравский номоканон» (2-я половина 9 века), связанный с деятельностью в Моравии первоучителя славян Мефодия (смотри Кирилл и Мефодий); выполненный в Болгарии перевод византийской «Синтагмы в 14 титулах» без толкований с дополнительными статьями («Древнеболгарский номоканон», 10 век); «Сербский номоканон» (или «Номоканон святого Саввы», начало 13 века), в который был включён сокращённый текст церковных канонов с комментариями византийских канонистов 12 века Аристина и Зонары. Важная роль в сохранении древнейших славянских памятников церковного права принадлежит древнерусской «Устюжской кормчей» (13-14 века): именно в ней сохранились мефодиевские переводы - «Моравский номоканон» и «Закон судный людем». «Древнеболгарский номоканон» содержится в самой древней из русских кормчих - «Ефремовской кормчей» (12 век). В основе второй по древности из сохранившихся русских кормчих - «Рязанской кормчей» (1284), переписанной с киевского оригинала, лежит рукопись «Сербского номоканона», присланная в 1262 году из Болгарии митрополиту Киевскому Кириллу II (III). «Рязанская кормчая» содержит частично сокращённый текст церковных канонов с толкованиями Аристина и Зонары.
Русская редакция кормчей книги представлена в ряде списков, древнейший из которых - «Новгородская кормчая» (между 1285 и 1291). Она содержит полный текст канонов, заимствованный из «Древнеболгарского номоканона», при этом толкования заимствованы из «Сербского номоканона». «Новгородская кормчая» включает ряд русских по происхождению статей («Правила митрополита Иоанна», «Послание митрополита Иоанна», княжеские уставы, определяющие область церковного суда, и др.). Именно в «Новгородской кормчей» впервые в русской юридической книжности встречается термин «кормчая книга».
Особый тип кормчей книги русской редакции - так называемые «Кормчие с мерилом праведным», название которых происходит от включения в них древнерусского правового сборника «Мерило праведное», составленного в конце 13 века из различных по жанру текстов болгарского, сербского и русского происхождения, преимущественно переведённых с греческого языка. В 14-16 века на Руси кормчие книги неоднократно перерабатывались, создавались их новые редакции (мясниковская, софийская, западнорусская, кормчая Вассиана Патрикеева, сводная кормчая митрополита Даниила и др.). В 1649 (при патриархе Иосифе) было начато, а в 1653 (при патриархе Никоне) завершено издание кормчей книги - «Печатной кормчей». Она включала сокращённый текст церковных канонов с толкованиями, законы византийских императоров о Церкви и многие другие тексты византийского права. Вплоть до издания Книги правил (1839) «Печатная кормчая» служила главным каноническим кодексом Русской церкви (переиздания 1787, 1804, 1810, 1816, 1834).
В церковно-юридической практике кормчая книга продолжает пользоваться авторитетом и во многом сохраняет своё значение.
Изд.: Кормчая. М., 1653; Бенешевич В. Н. Древнеславянская Кормчая XIV титулов без толкований. СПб.; София, 1906-1987. Т. 1-2; Кормчая. Напечатана с оригинала патриарха Иосифа. М., 1912-1913. СПб., 1996; Законоправило, или Номоканон Светога Саве: Иловички препис 1262 г. Горњи Милановац, 1991; Мазуринская Кормчая: памятник межславянских культурных связей XIV-XVI вв. М., 2002.
Лит.: Розенкампф Г. А. Обозрение Кормчей книги в историческом виде. СПб., 1839; Срезневский И. И. Обозрение древних русских списков Кормчей книги. СПб., 1897; Троицки С. Како треба издати Светосавску Kpмчjy (Номоканон ca тумачењима // Споменик. 1952. Књ. 102; Zužek I. Kormčaja Kniga. Studies on the chief code of Russian canon law. Roma, 1964; Щапов Я. Н. Византийское и южнославянское правовое наследие на Руси в XI-XIII вв. М., 1978; он же. «Номоканон» Мефодия в Великой Моравии и на Руси // Великая Моравия, ее историческое и культурное значение. М., 1985; Плигузов А. И. Кормчая Вассиана Патрикеева // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М., 1988; Чернышева М. И. Кормчая: К истории русского названия византийского правового сборника // Fontes minores. Fr./М., 1998. Bd 10; Максимович К. А. Устюжская кормчая книга XIII-XIV вв. // Максимович К. А. Законъ соудьныи людьмъ. М., 2004; Мошкова Л. В. Кормчие особого состава // Каталог славяно-русских рукописных книг XVI в. ... М., 2005. Вып. 1; Белякова Е. В. К вопросу о первом издании Кормчей книги // Вестник церковной истории. 2006. №1; она же. Круг источников по истории Печатной Кормчей // Древняя Русь. 2007. №29.
(11 голосов : 4.2 из 5 )- В.В. Качановский
- проф.
- Е.В. Белякова, Л.В. Мошкова
- Г.А. Розенкампф
- И.И. Срезневский
Ко́рмчая кни́га (церковнослав. ко́рмчїй - рулевой), Пида́лион (греч. Πηδάλιον - кормовое весло, кормило, рукоять кормила или руль), или (греч. Νομοκανών от νόμος - закон, устав + κᾰνών - канон, правило) – сборники церковных и светских законов, являвшихся руководством при управлении Церковью и в церковном суде православных славянских стран.
На практике термин «кормчая» используется для обозначения как сборника в целом (например, «Древнеславянская кормчая», «Кормчая русской редакции»), так и конкретных рукописных сборников правового содержания («Ефремовская кормчая», «Рязанская кормчая» и др.). В настоящее время термин «Кормчая книга», как правило, применяется только к юридическим сборникам русского происхождения. Византийские, сербские и болгарские сборники аналогичного содержания обычно называют номоканонами.
Кормчая книга включает тексты, различные по жанру. Наряду с переводами памятников византийского канонического права и светского права в состав кормчих входят епитимийные правила (византийского и западного происхождения), Символы веры, календарные трактаты, сочинения назидательного характера, таблицы степеней родства, полемика против ересей, Русская правда, княжеские уставы X -XII веков и Судебники XV -XVI веков. Важной составной частью (хотя и не представленной во всех списках) является тематический указатель канонов в 14 «титулах» (разделах).
Образцом кормчих книг стал Номоканон (σύνταγμα) - сборник церковных правил в состав которого вошли правила апостолов, первых четырех Вселенских Соборов и шести Соборов поместных, а также 68 правил , извлеченных из его посланий. Его составил в VI веке Константинопольский патриарх, святитель Иоанн Схоластик по инициативе святого императора Иустиниана на основе более раннего подобного сборника. В 880-х годах равноапостольный Мефодий перевел Номоканон на славянский язык.
С конца XIII века Номоканоны в русской переработке получили название «Кормчие книги», они дополнялись на Руси нормами светского права. Вопрос о практическом применении Кормчей в синодальный период был не только решен положительно, но статьи из Кормчей были включены в Свод законов Российской империи. Последнее издание Кормчей книги относится к 1816 году. С 1839 года вместо во многом устаревшей Кормчей книги начала издаваться Книга правил, представляющая собой сборник единых поместных канонов (правил) Русской Православной Церкви и древних канонов, принятых на Вселенских соборах. При этом в отличие от Русской Церкви Кормчая для Сербской Церкви не утратила своего значения и в ХХ веке.
10 025
Кормчая книга – принятый от константинопольской церкви в православных русской и других славянских церквях сборник правил церкви и государственных к ней относящихся законов, подвергавшийся, после принятия, разным дополнениям и изменениям. В греческой церкви этот сборник назывался номоканоном. Слово “Номоканон ” в славянских списках переводилось буквально “законоправильник”, “законоправило”; с течением же времени этот перевод заменили названием “Кормчая книга; глаголемая греческим языком номоканон, словенским же сказаемая законоправило ”. В константинопольской церкви в VI - IX вв. образовались и употреблялись различные виды сборников церковного права. С распространением христианской веры между славянскими народами эти сборники переходили к ним в разных переводах и здесь дополнялись и изменялись. Славянский перевод церковных правил впервые совершен в IX в. для болгарской церкви и приписывается христианскому первоучителю славян, св. Мефодию. Первым сборником церковного законодательства на славянском языке явилась “Синагога” Иоанна Схоластика, с присоединением к правилам вселенской церкви местных правил константинопольской церкви (Иоанна Постника, устава студийского) и некоторых государственных узаконений, каковы: “Закон судный” или Эклога Льва Исаврянина (в болгарской редакции), извлечения, из Эклоги и Прохирона. Этот сборник наз. в русской литературе болгарской редакцией Кормчей, списки ее были в употреблении в России с первых времен основания в ней церкви; до настоящего времени их сохранилось два (в Румянцевском музее, № 230 по описанию Востокова, и в московской академии, № 54). Независимо от болгарской Кормчей книги, в России весьма рано, по всей вероятности - еще при Ярославе I, совершен был свой славяно-русский перевод с греческого языка такого сборника церковного законодательства, который в греческой церкви находился в большем употреблении в VIII - XI вв., чем сборник Схоластика. Этим сборником была так называемая Синтагма XIV титулов, которой в греческой церкви было несколько редакций. Между ними различаются две главные: до-фотиевская и фотиевская; последняя наз. также и фотиевым Номоканоном. Первой славяно-русской Кормчей была Синтагма XIV титулов в дофотиевской редакции, но дополненной различными прибавлениями как в церковных правилах, так и в государственных узаконениях. Следующие списки этой Кормчей сохранились до нашего времени: в московской синод. библ. № 132 по старому каталогу, № 227 по новому - XI в.; в моск. Троице-Сергиевой лавре № 207, XV в. (полный); в соловецкой библиотеке по печатному каталогу № 413, XV или XVI века, по описанию рукописей Царского № 212, XVI в. В состав списков этого разряда Кормчей входят: предисловие первого составителя синтагмы, “титлы” или систематический указатель (по предметам) правил, хронологическое собрание правил вселенской церкви, изложенных в полной редакции, в том виде и порядке, в каком они изданы соборами и св. отцами (но без толкований), - извлечения из новелл Юстиниана в виде 87 глав, новеллы его же 137, 3, 77, 132 и 133, - отрывки из Прохирона и Эклоги (о браке) и пр. В XIII в. произошли в русской церкви события, послужившие поводом к оживлению в ней канонической письменности и к происхождению новых двух разрядов Кормчей. После татарского погрома назначен был из Константинополя митрополитом всея России Кирилл II. Между прочими мерами к восстановлению порядка церковного, он обратился к болгарскому князю Иоанну Святиславу с просьбой о присылке в Россию Кормчей книги с толкованиями на правила церкви, разумение которых стало неясным. В исполнение этой просьбы прислан был в Россию сербский перевод Кормчей, сделанный с греческого языка около 1225 г. сербским архиепископом св. Саввой. Список этого перевода был предложен митрополитом Кириллом II на владимирском соборе 1274 г. русским епископам в руководство для церковного управления. Сербская Кормчая. имеет следующие отличительные особенности: в ней помещается “сочетание правил” (или “титлы”) в XIV титулах в фотиевской редакции; правила вселенской церкви излагаются в сокращенной редакции, неизвестно кем составленной, сохраненной и принятой греческим канонистом Алексеем Аристином в его толковании на правила; правила сопровождаются толкованиями греческих канонистов - большей частью Аристина, иногда Зонары; в ней находится сборник государственных узаконений в 87-ми главах, как и в первой славяно-русской Кормчей, весь Прохирон Василия Македонянина, новеллы имп. Алексея Комнена о браке, многие правила местной греческой церкви и статьи канонического, литургического, исторического и полемического содержания. Сербская Кормчей переписывалась в течение XIV - XVI вв. в разных местностях России в большом количестве списков, разряд которых носит в ученой русской литературе обычно название Кормчей рязанской редакции, по древнейшему, сохраняющемуся доныне в имп. публичной библ., списку, составленному для рязанского кафедрального собора в XIII в. В сербской Кормчей или, что то же, в рязанской редакции Кормчей правила вселенской церкви изложены, как упомянуто выше, в короткой редакции, а в первом славяно-русском переводе Кормчей они помещены в полной редакции; поэтому русские составители списков Кормчей, по приобретении списка сербской Кормчей с толкованиями, нашли возможным составлять такие списки Кормчей, в которых они заимствовали из первого русского перевода правила по большей части в полной редакции, а некоторые в усеченной, и присоединяли к ним толкования, находящиеся в сербской. Таким образом, произошел, наряду с разрядом сербской или рязанской Кормчей, особый разряд списков Кормчей, который в ученой нашей литературе называется софийской редакцией Кормчей, так как древнейший список этого разряда, составленный в XIII в. в Новгороде, найден в новгородском Софийском соборе (ныне хранится в московской синодальной библиотеке). Отличительные особенности списков софийской редакции: синтагма XIV титулов помещается в них с двумя предисловиями и в фотиевской редакции; правила церкви изложены обычно в полной редакции, некоторые - в усеченной, и сопровождаются толкованиями; в них находятся статьи, перенесенные из сербской Кормчей, и имеются русские статьи, каковы: русская правда, уставы св. Владимира и Ярослава, правила владимирского собора 1274 г. и др. Списки этой редакции в XIV - XVI в. распространены были в большом количестве, имели практическое значение и сохранились до нашего времени в значительном числе. Рукописные списки софийской и рязанской редакций Кормчей составлялись или по распоряжениям отдельных иерархов, или частными лицами. Отсюда разнообразие в списках той и другой редакции: в некоторые списки вносились статьи, которые в других не помещались; одни и те же статьи помещались в разных списках не на одном и том же месте; в иных списках число статей значительно увеличивалось; вкрадывались или вносились в некоторые списки неисправности, статьи неизвестного происхождения, сомнительного или апокрифического содержания. Сличение разнообразных списков Кормчей уже в XV в. возбуждало недоумения относительно наиболее верного ее состава. Первая попытка пересмотра приписывается митрополиту Киприану в конце XV в.; в начале XVI века пересмотром русской Кормчей кн. занимались Максим Грек, инок князь Вассиан Патрикеев , преп. Иосиф волоколамский, инок Волоколамского м-ря Нифонт, затем митроп. Даниил . Тем же попыткам следует приписать, между прочим, происхождение так называемой сводной Кормчей, составленной иосифлянами. Пересмотренная в первой половине XVI в. митрополитом Даниилом, сербская Кормчая, по-видимому, приготавливалась к изданию для общего употребления во всей русской церкви. В XVII в., при патриархе Иосифе, она подверглась новому пересмотру, в некоторых частностях изменена, дополнена или сокращена против древнейших списков и была напечатана в 1650 г. Иосифовская Кормчая в большей своей части представляет сербскую Кормчей. Она содержит: “Предисловие к читателю, сказания о соборах, два предисловия к синтагме XIV титулов или “граней”, “титлы или правилом сочетание” и 71 гл., в которых изложены правила свв. апостолов (гл. 1-4), соборов (гл. 5-20), отцов (гл. 21-35) и иерархов (36-41), извлечения из новелл Юстиниана (гл. 42 и 44), Алексея Комнена (гл. 43) и закона Моисея (гл. 45), закон судный (гл. 46), сочинение Никиты Стифата против латинян (гл. 47-48), Прохирон и Эклога (49-50), статья “О тайне супружества” (гл. 51), постановления некоторых греческих соборов (гл. 52-54) и канонические ответы митроп. ираклийского, патр. св. Никифора, Иоанна кипрского (55-59), Тимофея александрийского (61) и Анастасия синайского (69); “Хиротония” (60 ст.); правила монахам (гл. 62-64), статьи Кирилла Туровского (65-68), пресвитера Тимофея и Никона Черногорца (70-71), выход книги. Лишь только отпечатана была Иосифовская Кормчая и разошлась в нескольких экземплярах, как патриарх, от имени которого она напечатана, умер, и на его место вступил Никон. Патриарх Никон остановил выпуск из типографии значительнейшей части экземпляров Иосифовской кормчей книги, произвел в них перемены и выпустил их в 1653 г. в обращение от своего имени, с некоторыми дополнениями. Дополнения эти следующие: в начале помещены сказание об основании и устройстве русской православной церкви, грамоты об учреждении патриаршества в России и сказание о поставлении в патриархи Филарета; в конце - подложная грамота Константина Великого папе Сильвестру и сказание о римском отступлении от православной веры и церкви. Сверх того, выпущены в этих экземплярах листы 393-402 из 47-й главы (из статьи Никиты Стифата) и прибавлено об участии патриарха Никона в издании Кормчей. Это издание называется Никоновской Кормчей.
Издание Иосифовской Кормчей было повторено в XVIII в. в Варшаве старообрядцами, но никем не авторизовано. В 1885 г. Иосифовская Кормчая напечатана в московской единоверческой типографии, с благословения св. синода, но с пропуском 393-462 л.
Никоновское издание Кормчей книги имело исключительное употребление в церкви до времен Екатерины II, как издание церковное. В 1787 г. последовало Екатерининское издание Кормчей, под непосредственным руководством св. синода. В “Екатерининской Кормчей” статья Никиты Стифата (гл. 47) опущена; к статье “О тайне супружества” присоединено русское толкование старинных славянских названий родственных имен; число глав в книге 70; вся книга делится на две части; предметный указатель к первой части помещен между 41 и 42 гл. При Александре I Кормчая издавалась два раза, в 1804 и 1816 гг.; с тех пор она больше не издается. Первая ее часть заменена “Книгой правил “, в первый раз изданной св. синодом в 1839 г.; вторая часть имеет в настоящее время значение источника права русской церкви лишь по тем вопросам, которые не разрешены в памятниках самостоятельного русского законодательства. (из энциклопедии Брокгауза-Ефрона)
Издания
- Иосифовская кормчая (перепечатка нач. XX века)
- Мазуринская Кормчая . Памятник межславянских культурных связей XIV-XVI вв. Исследование. Тексты. – М.: Индрик, 2002 .
Литература
- Розенкампф Г.А. бар . Обозрение Кормчей книги в историческом виде . (М. 1829; 2-е изд., СПб., 1839); зеркало
- Калачов Н. О значении Кормчей в системе древнего русского права . (М., 1850)(зеркало) ;
- Качановский В. В. Славянская Кормчая // Известия Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук. - СПб., 1897. - Т. II. Кн. 4. - С. 1068-1108
- Бегунов Ю.К. Кормчая Ивана Волка Курицына // ТОДРЛ. Т. 12. 1956.
- Макарий митроп. в “Истории русской Церкви ” (т. I стр. 113-140; т. V, стр. 1-22; т. VIII, стр. 143-165);
- Жмакин В., “О Кормчей митроп. Даниила”, в его соч. “Митроп. Даниил и его сочинения” (М., 1881, стр. 743-751);
- Срезневский И. И. Обозрение древних русских списков Кормчей книги . СПб., 1897 // Сборник ОРЯС. Т. LXV. № 2. (с пропусками страниц: 24-25, 71, 76-77, 100-105, 136-137) (Заозерский Н.А. Ценное для науки православно-канонического права издание . [Рец. на:]
- Срезневский И. И.. Обозрение древних русских списков Кормчей книги. СПб., 1897:
- Никодим (Милаш) еп. “О каноничким зборницима прав. церкве” (Нов. Сад, 1886);
- “Крмчииа Савинска” (Задар, 1854); (специально о Кормчей св. Саввы Сербского)
- Никодим (Милаш), еп. Православное церковное право . СПб., 1897
- Общие сведения о сборниках канонического права в истории славянских народов есть у прот. Владислава Цыпина (13 глава его книги Курс церковного права), специально об источниках отечественного канонического права в до-синодальный период – в 14-й главе той же книги.
- Общие сведения о канонах христианской церкви, их истории, комментаторах и сборниках http://www.agioskanon.ru/
- О церковном праве – как отдельной дисциплине
- Фрагменты из Истории… митр. Макария: Том 3. Отдел 2, ГЛАВА VII , Том 2. Отдел 1, ГЛАВА IV
Дополнительная литература
- Правила (каноны) Соборов с толкованиями;
- Правила (каноны) Соборов на греч. языке http://www.phys.uoa.gr , http://www.egolpio.com/;
- Правила Святой Православной Церкви с толкованиями Никодима (Милаша), Епископа Далматинско-Истрийского ;
- Алмазов А.И . Законоправильник при русском Требнике : Крит.-библиогр. очерк по поводу кн. А. С. Павлова «Номоканон при Большом Требнике». М., 1897 // ХЧ. 1902. № 7-12 (отд. отт.: СПб., 1902), (зеркало);
- Алмазов А.И. Издание проф. А. С. Хахановым Номоканона Иоанна Постника в грузинском переводе: Критич. заметки. Одесса., 1906; (зеркало)
- архиеп. Василий (Кривошеин) Вероучительные документы Православной Церкви ;
- Бенешевич В.Н . . (зеркало)
- Бенешевич В. Н. Приложения к исследованию «Канонический сборник XIV титулов со второй четверти VII века до 883 г.». СПб., 1905;
- Бенешевич В. Н. Тактикон Никона Черногорца: Греческий текст по рукописи № 441 Синайского монастыря св. Екатерины . - Зап. ист.-филол. фак. Петрогр. унив., 1917, ч. 139, вып. 1;
- Гетц Л.К. Памятники древне-русского канонического права. 1905 . (На немецком и русском языках);
- Горчаков М. О тайне супружества. Происхождение, историко-юридическое значение и каноническое достоинство 50-й (по спискам патриархов Иосифа и Никона 51-й) главы печатной Кормчей книги. 1880;
История
С 1816 года вместо Кормчей в России издается Книга правил. Книга правил содержит в себе сборник единых поместных канонов (правил) Русской Православной Церкви и древних канонов, принятых на Вселенских Всеправославных Соборах .
Некоторые Кормчие
- Древнеславянская кормчая XIV титулов
- Ефремовская Кормчая
- Сербская Кормчая
- Иловицкая Кормчая
- Синодальная Кормчая
- Расская Кормчая
- Дечанская Кормчая
- Пчинская Кормчая
- Морачская Кормчая
- Иосифовская Кормчая
- Никоновская Кормчая
- Екатерининская Кормчая
См. также
Напишите отзыв о статье "Кормчая книга"
Примечания
Литература
- Каталог славяно-русских рукописных книг XVI века, хранящихся в Российском государственном архиве древних актов / Федер. арх. агентство; сост.: О. В. Беляков и др.; под ред. Л. В. Мошковой. - 2-е стер. изд.. - М. : Древлехранилище, 2006. Вып. 1: Апостол - Кормчая. - 2006. - 589 с.
Издания
- Палеографический снимок текста Русской правды по новгородской Кормчей книге XIII века / Скопир. с подлинника студентами Ист.-филол. фак. Имп. с-петерб. ун-та под рук. И. И. Срезневского. - СПб. : Тип. Якобсон, 1888.
- Мазуринская кормчая: Памятник межславянских культурных связей XIV-XVI вв.: Исследование. Тексты. - М. : Индрик, 2002. - 853 с.
- Кормчая, напечатанная с оригинала патриарха Иосифа. - М.: Журнал «Церковь», 1912 (1650). - 1481 с.
Исследования
- Розенкампф Густав Андреевич .
- Розенкампф Густав Андреевич .
- Розенкампф Густав Андреевич .
- Калачов Николай Васильевич .
- Павлов Алексей Степанович .
- Павлов Алексей Степанович . 50-я глава Кормчей книги, как исторический и практический источник русского брачного права / А. Павлова, заслуж. орд. проф. Имп. моск. ун-та. - М. : В унив. тип. (М. Катков), 1887. - 452 с.. - Отт. из Ученых зап. Имп. моск. ун-та. - Посвящ. архиеп. Алексию Виленскому и Литовскому.
- Срезневский Измаил Иванович. Обозрение древних русских списков Кормчей книги: С прил. фототип. снимка из Ефрем. Кормчей. - СПб. : Тип. Имп. Акад. наук, 1897. - 206 с.
- Срезневский Измаил Иванович. Обозрение древних русских списков Кормчей книги: с прил. фототип. снимка из Ефремовской кормчей / труд И. И. Срезневского. - Из Сб. ОРЯС, Т.65, N 2.
- Бенешевич Владимир Николаевич. Древнеславянская Кормчая XIV титулов без толкований = Syntagma XIV titulorum sine scholiis / изд. Отд-ния рус. яз. и словесности Имп. Акад. анук. - СПб. : Тип. Имп. Акад. наук, 1906-1907. - 3 т.
- Обнорский Сергей Петрович. О языке Ефремовской кормчей XII века. - СПб. : Тип. Имп. Акад. наук, 1912. (Исследования по русскому языку; Т.3, вып.1)
- Максимович К. А. Законъ соудьныи людьмъ. Источниковедческие и лингвистические аспекты исследования славянского юридического памятника. - М., 2004. (в том числе об Устюжской Кормчей XIII-XIV веков).
- Максимович К. А. К вопросу о «мефодиевских» папистских схолиях в Кормчей Ефремовской редакции / К. А. Максимович // Славяноведение. - 2006. - N 2. - С. 78-88.
- Белякова Елена Владимировна. Мазуринская редакция кормчей и её историко-культурное значение на Руси: Автореф. дис… канд. ист. наук. - М. : б. и., 1998.
- Белякова Е. В. «Латгальские листы» - древнейший список Чудовской редакции Кормчей / Е. В. Белякова, Н. Морозова // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. - 2011. - № 3, Ч. 1 (сентябрь). - С. 17-18.
- Белякова Е. В. Издание Кормчей Книги и проблема смены культурной ориентации / Е. В. Белякова // Российская история. - 2011. - N 4. - С. 103-113. - Примеч.: с. 111-113.
- Белякова Е. В. Издание печатной Кормчей (1653) и «византизм» в русской государственности / Е. В. Белякова // Вестник Московского университета. Сер. 8, История. - 2012. - № 5. - С. 34-50.
- Полознев Д. Ф. Место Церкви в государстве и обществе по Соборному уложению 1649 года и Кормчей 1650 года. - С. 101-104
Ссылки
- в Викимедии
- . - М .: Журнал «Церковь», 1912 (1650). - 1481 с.
- Кормчая . - М ., 1653.
|
||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Кормчая книга
и т. д. (французская песня) ]пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d"etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C"est pour me dire que je n"ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n"est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В то время, когда св. князь Владимир принял христианскую веру из Греции, там существовал уже полный свод церковного законоположения. Существовал и оставался ещё в употреблении Номоканон, составленный в VI-ом веке патриархом Цареградским Иоанном Схоластиком; существовал и находился ещё во всей силе Номоканон и другого Цареградского патриарха - Фотия, составленный к концу IX-го в.(883 г.). Оба состояли из двух частей: а)из свода законов собственно церковных, называемых правилами или канонами (кЬнщн) (первый содержал именно правила святых апостолов, четырёх Вселенских и шести Поместных Соборов и святого Василия Великого; последний обнимал уже, вместе с правилами святых апостолов, правила всех семи Вселенских и девяти Поместных Соборов и правила святых отцов, принятые Вселенской Церковью); б)из свода законов гражданских по делам церковным, дарованными православными греческими императорами, преимущественно великим Юстинианом, и называвшихся указами или узаконениями (ньмпт).
Название свода церковных правил Кормчей книгой (рздблйьн) употребляется по той причине, что эти правила служат как бы кормилом, которым управляется Церковь, издревле уподобляемая кораблю Розенкампф Г.А., барон. Обозрение Кормчей книги в её историческом виде. М., 1829. С. 67-70..
Эти законы, завещанные Церкви святыми апостолами или составленные и одобренные самой Церковью по власти, данной ей от Господа Иисуса Христа, составляют неотъемлемое достояние Церкви.
Нет оснований отрицать, что первая, наибольшая часть Кормчей, обнимающая собой законы собственно церковные, вошла в Россию с самого основания Русской Церкви. Приходившие к нам из Византии при святом Владимире и Ярославе пастыри - греки приносили, конечно, с собой и Номоканон Фотия в подлиннике, как имевший уже самое обширное употребление по всему Востоку. Вместе с прочими книгами тогда же мог перейти к нам и Номоканон Иоанна Схоластика, который был переведён на славянский язык ещё святым Мефодием и дополнен из других греческих сборников, существовавших до Фотия.
Таким образом, первым основным церковным законоположением на Руси с самого начала Русской Церкви послужил тот самый священный канон, которым издревле управлялась Соборная Церковь и который доселе остаётся и навсегда пребудет главным основанием для внутреннего управления её во всех странах мира.
Что касается гражданских постановлений греческих царей, составлявших вторую часть Номоканонов Иоанна Схоластика и Фотия, то все они, хотя и утверждались как бы на одном и том же основании с канонами Церкви и выводились из самого её духа, обязательными для русского князя быть не могли. Однако, св. Владимир сам сознавал эту потребность и часто, собираясь с епископами, советовался с ними, как установить закон среди людей, недавно познавших Бога Иларион, митрополит. Слово 1-е, 2-е, Исповедание веры.//Творения святых отцов в русском переводе с прибавлениями духовного содержания. М., 1844. Кн.2. С.226. . Надо полагать, ему посоветовали сделать на основании Номоканона из гражданских законов извлечение и отчасти дополнить его соответственно потребностям русского народа. Так Владимир по примеру греческих императоров дал для Русской Церкви собственный Устав, дошедший до нас в многочисленных списках, которые, начинаясь с XIII-го века, продолжаются до XVIII-го, и весьма разнообразны. Самостоятельность Устава св. Владимира в том, что в нём в сравнении с византийским законодательством, во-первых, был расширен круг церковного ведомства (попечительства) включением сюда людей, не принадлежащих духовному званию, но только призреваемых Церковью, таких как «слепец, хромец, задушный человек» и т. п. Во-вторых, расширилась область церковного суда за счёт некоторых подсудных Церкви дел, не упоминаемых в византийском законодательстве, каковы, например, повреждение храмов и могил, нанесение побоев снохой свекрови. В-третьих, церковному суду были подчинены некоторые дела, по византийским законам принадлежащие разбору и преследованию не духовного, а гражданского начальства (преступления против святости власти родительской и тяжбы между детьми и братьями умершего о наследстве). В-четвёртых, этим Уставом для рассмотрения тяжб светских с духовными учреждается общий суд, состоящий из судей церковных и гражданских. В-пятых, некоторые обязанности епископов отменялись.
Первый из византийских канонических сборников, переведённых на славянский язык, является «Номоканон в 50-ти титулах» Иоанна Схоластика. В Паннонском житии апостола славян (св. Мефодия) есть об этом упоминание: ”Тогда же и Номоканон, рекше закону правилу и отеческих книг преложи” Цит. по: Павлов А.С. Курс церковного права. СПб., 1902. С.84.. Сохранилась рукопись переводного Номоканона, называемая Устюжской. Эта рукопись русского происхождения, относится к XVII-му веку, но представляет собой список с более раннего манускрипта, выполненного еще в X-ом веке в Болгарии Цыпин В.А., протоиерей. Курс церковного права. М., 1996. С. 90..
Одновременно с «Номоканоном в 50-ти титулах» в употреблении был также славянский перевод «Номоканона в 14-ти титулах» в первой редакции. Профессор Павлов считает, что перевод этого Номоканона был сделан на Руси при великом князе Ярославе Мудром Павлов А.С. Курс церковного права. С. 111.. В этом документе отсутствуют толкования византийских канонистов.
Отдельные статьи данной Кормчей содержат варианты из древнейших списков подобных компиляций. Параллельно со славянским текстом иногда приводится греческий, с которого сделан славянский перевод.
Исключительное место для среди источников церковного права славянских церквей имела «Кормчая книга св. Саввы Сербского. Вопрос о её авторе является достаточно сложным и одновременно очень интересным.
Автором перевода русские учёные прежнего времени признают сербского первосвятителя Савву. Об этом пишет профессор Павлов, который ссылается на текст «Послесловия», находящийся в Кормчей: “Великим Его (Господа) произволением на свет словеньскаго языка богодыхновенные сие книги, нарицаемыя Номоканон. Помрачени бо беху прежде облаком премудрости еллинскаго языка, ныне же облиставше, рекше истолковани быша… Изыде же на свет нашего языка божественное се писание потщением и любовию многою и желанием из млада освященнаго и благочестиваго и преосвященнаго и перваго архиепископа Всесербские земле кир Саввы, сына преподобнаго отца Симеона, перваго наставника Сербсцей Земли” Щапов Я. Н. Византийское и южнославянское правовое наследие на Руси в XI-XIII вв. М., 1978. С. 123..
Этого же мнения держится и академик Е.Е. Голубинский в своих трудах Краткий очерк истории Православных Церквей. М., 1869. С. 556.
История Русской Церкви. Т.2. вып.1. М., 1900. С. 64..
К мысли об авторстве св. Саввы склоняется и проф. Троицкий. Наличие в тексте Кормчей слов русского происхождения он объясняет тем, что “из-за недостатка в сербском народном языке многих церковных и юридических терминов сербский переводчик свт. Савва должен был использовать слова, которые он нашёл в русских церковных книгах на Афоне” В. Цыпин, протоиерей. Цит. соч. С.91..
Присутствуют и некоторые другие мнения. Например, чешский учёный Ватрослав Ягич высказывает следующую мысль: ”Деспот болгарский Яков Светислав послал в Россию митрополиту Киевскому Кириллу III экземпляр славянского (старо-болгарского) Номоканона. Нельзя отрицать, что источником для сербского Номоканона был болгарский текст” Ватрослав Ягич. История сербо-хорватской книжевности. Загреб,1876. С.179..
Также некоторые русские ученые отрицают авторство перевода свт. Саввы. Скоболевский, например, пишет: “Позволительно думать, что перевод Кормчей был сделан русскими монахами (или монахинями) на Афоне во II-ой половине XII-го или в самом начале XIII-го века” Скоболевский А.И. Из переводческой деятельности святителя Саввы.//Сборник отделения русского языка и словесности Академии наук. XXXVIII. 1910. С. 180..
М. Н. Сперанский также сомневается в авторстве перевода святителя Саввы и полагает, что “Савва для потребности своей Церкви заказал копию с готового, до него существовавшего, перевода Кормчей, проредактировал текст и привёз его в Сербию, где с него делались копии, к числу которых и должны быть отнесены дошедшие до нас тексты… Перевод же сам мог быть сделан до Саввы в среде славянских монахов на Афоне” Сперанский М.Н. К истории взаимоотношений русской и югославской литературы.// Известия отделения русского языка Академии наук. Т.26. 1921. С. 171-192. .
По мнению современного исследователя Я. Н. Щапова, “степень участия в создании Кормчей первого архиепископа Сербии Саввы, создателя её автокефальной организации, ставшего её главой в 1219 г., не ясна. Несомненна его решающая роль признании нового сборника официальным кодексом права Церкви и распространении его в стране. Очень вероятна его роль как составителя этой Кормчей… Вопросы о переводе самим Саввой отдельных частей Кормчей, о характере и составе существовавшего до XIII-го века Номоканона с толкованиями до специальных лингвистических и исторических исследований остаются открытыми” Щапов Я. Н. Цит. соч. С.123. .
Приведённое «Послесловие» содержится и в некоторых списках Кормчей, например:
1. Морачская, ок.1615 г., переписанная с рукописи Будимильского еп. Феофила 1252 г., лист 709 Стоянович Л. Записи. б. м., 1902. Т.1. №№1029,1030..
2. Печская, или Лесновская, 1552 г., переписана с рукописи, написанной при короле Драгутине (1276 - 1282), лист 425 об Там же. Т.4. 1923. №6005..
3. Милишевская, XVI в., переписана с оригинала 1295 г., лист 317-317 об Яцмирский. Мелкие статьи и заметки.// Известия отделения русского языка и словесности императорской Академии Наук. Т.5. 1900. №4. С.1261-1263.
Славянские и русские рукописи румынских библиотек. СПб., 1905. С. 431-433. .
· Существующие списки Кормчей св. Саввы сделаны ни с болгаро-славянского, ни с русско-славянского оригинала, а с сербо-славянского перевода греческого текста.
· Сербо-славянский перевод Кормчей явился на свет благодаря трудам святителя Саввы.
· Нет оснований отрицать возможность того, что Кормчую перевёл св. Савва сам лично.
Первые славянские переводы Номоканона Иоанна Схоластика существовали на Руси уже в XII-ом веке. Об этом нам свидетельствуют некоторые исторические и канонические документы. Так, например в описи имущества греческого монастыря Ксилургу на Афоне, составленной в 1142 году, значится несколько русских книг, среди которых и один Номоканон Павлов А. С. Первоначальный славяно-русский Номоканон. Казань, 1869. С. 66.. Профессор Павлов приводит в свидетельство ещё «Вопрошания Новгородского монаха Кирика к епископу Нифонту Там же., где также есть ссылки на Номоканон.
С последней четверти XIII-го века открывается новая эпоха в истории законоведения Русской Церкви. Только с этого времени начинаются верные сведения об источниках церковного права и их авторах.
В 1250 г. в Никее Константинопольский Патриарх Мануил II поставил на русскую митрополию Кирилла II. Служение митрополита Кирилла началось в весьма тяжёлых обстоятельствах. Дело в том, что при его предшественнике Иосифе, присланном в Киев в 1237 г., Капчатский хан Батый взял Киев и разорил его. Поэтому Кирилл, вернувшись из Греции, не нашёл места для кафедры ни в Киеве, ни в Чернигове, ни в Рязани, ни в Суздали. Митрополит отправился во Владимир на Клязьме, где в 1274 г. был созван Собор, на котором присутствовали следующие епископы:
1. Новгородский Дамиан,
2. Ростовский Игнатий,
3. Переяславский Феогност,
4. Полоцкий Симеон.
На Владимирскую кафедру на этом соборе был поставлен Серапион Розенкампф Г. А., барон. Цит. соч. С. 53..
На рассмотрение Собора митрополит Кирилл вынес вопрос о полученной по его просьбе из Болгарии Кормчей книге. Рекомендованная Кириллом Кормчая явилась родоначальницей большинства списков русских Кормчих. Все они делятся на две фамилии. Одни - не что иное как копии с Кирилловой Кормчей, другие образовались благодаря соединению с Номоканоном Иоанна Схоластика. Списки последней фамилии содержат в себе первоначальный перевод полного текста канонов, хотя с некоторыми изъятиями, усечениями в конце, но к нему уже приписаны заимствованные из Кирилловой Кормчей комментарии. Из Кирилловой взяты и все новые источники церковного права. В этих же списках находятся также и такие памятники русского церковного и гражданского права как «Русская правда» князя Ярослава, уставы св. Владимира и Ярослава, правила Владимирского Собора 1274 г. и др.
Прототипом первой - Рязанской - фамилии является список, написанный в 1284 г. для Рязанского епископа Иосифа, который испросил у митрополита Максима полученный митрополитом Кириллом II из Болгарии оригинал. По месту написания и по имени инициатора этот список и принято называть Рязанским, или Иосифовским.
Старший представитель другой фамилии - список, написанный около 1280 г. в Новгороде по повелению архиепископа Климента и хранившийся в Новгородском Софийском соборе, отчего и название получил Новгородского, или Софийского, и даже Русского. Последнее название усвоено ему по двум причинам:
Наличие генетической связи с первоначальным славяно-русским Номоканоном,
В состав входят источники русского права.
Уже с XV-го века стали появляться попытки сличения разных списков для установления подлинного состава. Но это не единственная причина - были более важные церковно-политические вопросы, которые в начале XVI-го века получили ярко выраженные очертания. Имеется ввиду два направления, два взгляда среди монашествующих на право владения монастырями населёнными вотчинами. Предпринимая редакцию Кормчей, представитель того или иного направления старался как-то обосновать свой взгляд в редактируемом им источнике права.
Из Кормчих со следами первого направления известен экземпляр, составленный иноком - князем Вассианом Патрикеевым, по прозванию Косым Павлов курс церковного права. С. 117..
В противоположность Кормчей Вассиана Патрикеева, составленной в церковно-преобразовательном направлении, была составлена другая Кормчая, - с целью охранения церковных прав и порядков. По поручению митрополита Даниила над ней трудился игумен Иосифо-Волоколамского монастыря Нифонт. Хотя эта Кормчая и отличается консервативным характером, но и она не получила одобрения со стороны высшей церковной власти. Митрополит Макарий, например, отнёсся к ней как к еретической, мотивируя тем, что автор изложил святые каноны не «подлинно», т. е. не так, как они изложены соборами и святыми отцами, не в хронологической последовательности, а в систематическом порядке, как в Кормчей инока Вассиана Там же, с. 119..
Не доверяя другим лицам, митрополит Макарий взялся сам редактировать существовавшую уже до него так называемую Сводную Кормчую, где церковные каноны, как и в более древних Кормчих, были расписаны в хронологическом порядке. Что касается времени её появления в первоначальном виде, то нужно сказать, что она не могла появится раньше 1518 года, так как в ней есть несколько статей из сочинений преподобного Иосифа Волоцкого.
Есть мнение Архиеп. Макарий. История Русской Церкви. Т.8.кн.3. с. 164., что сводная Кормчая появилась при митрополите Данииле. В доказательства приводятся следующие тезисы:
Метод составления такой, как и в «Сборнике» митрополита Даниила.
В сводной Кормчей оказано особое уважение и внимание сочинениям преподобного Иосифа (митрополит Даниил - бывший инок Иосифова монастыря и бывший преемник преподобного Иосифа по игуменству).
Но много в деле формирования Сводной Кормчей потрудился и митрополит Макарий. В числе других русских статей есть повесть о поставлении русских митрополитов, в которой их плеяда доводится до Макария, и даже точно указывается время его поставления на кафедру.
В Сводной Кормчей митрополит Макарий предполагал поместить всю известную тогда у нас каноническую литературу, чтобы дать Русской Кормчей такую редакцию, в которой бы она представляла достаточные основания и материал для выяснения современных ему церковных вопросов. Она стала применяться уже при Макарии, но она не была доведена в составлении до конца. Этому препятствовало наличие многих вариантов редакций списков Кормчей. Различные по оригиналу, времени, месту, списки Кормчей разнились и в изложении церковных правил; описки и недописи писцов, искажения вольные и невольные ещё более увеличивали это различие. Необходимо было установить один общий текст канонического кодекса. Но это выполнено было уже в XVII-ом веке.